Мир меняется, инновации молниеносно входят в нашу жизнь и незаметно ее трансформируют. Для того, чтобы провести химический опыт, уже не обязательно иметь впечатляющую лабораторию, достаточно кликнуть по «иконке», выбрать нужные реактивы и наблюдать, а можно воссоздать битву времен татаро-монгольского нашествия, не вставая со стула.
Зачем обращаться к образовательному опыту полуторавековой давности, чему учат в классической гимназии, можно ли избежать Закона Божия и зачем учить древние языки – рассказывает директор Московской классической гимназии при Греко-латинском кабинете Елена Шичалина.
– Наверняка многие думают, что классические гимназии обращены в прошлое, несовременны – а тут прогресс, XXI век, новые задачи. Есть ли в этом доля правды?
– Отнюдь. Думать так – это огромная ошибка. Во-первых, сами гимназии, то есть эта традиция – и создали основу для всех открытий, движения вперед, а во-вторых, именно такое образование как раз и позволяет решать новые задачи. Отрыв от традиции приводит к потере уровня культуры, человек с низким уровнем культуры всегда ограничен, он не может решать принципиально новые проблемы.
– Мы с вами находимся на конференции, на которой обсуждаются проблемы и перспективы классических гимназий. Если бегло оценивать популярное медийное пространство, то трудно вспомнить, когда и где в современной России эта проблема вообще ставилась. Так что получается – классическим гимназиям приходится доказывать свою нужность и государству, и обществу?
– Скорее да. Все эти годы мы так или иначе доказываем свою значимость, свою важность. Хотя результаты наших детей-выпускников прямо доказывают эффективность такой формы обучения.
Наши выпускники учатся на всех факультетах МГУ, в самых престижных вузах как в России, так и за рубежом. Среди них много историков, историков искусства, экономистов, географов, архитекторов. Свежий пример – наш недавний выпускник с хорошим знанием английского языка, двух древних языков, еще потрудился выучить итальянский язык, и с этим багажом он поступил на новый факультет МГУ – мировой политики.
– Но если достижения выпускников впечатляют, почему целых четверть века стране, в которой уже была развитая традиция классических гимназий, нужно доказывать их необходимость?
– Думаю, это связано с длительным советским «перерывом». После революции в стране остались единицы выпускников гимназий – большинство уехали или были репрессированы. Поэтому не осталось самих носителей духа этого образования. И сейчас задача в том, чтобы «возродить» самих людей, способных построить систему гимназического образования в стране.
– А среди чиновников, принимающих решения в этой сфере, есть понимание важности этого вопроса?
– Нет, такого понимания нет. Только в 2019 году мы увидели адекватную реакцию Министерства просвещения, представители которого приходили к нам в гимназию, мы провели круглый стол – они хотят запустить новый образовательный проект и изучали наш опыт.
– А почему они вдруг обратили внимание?
– Вы знаете, это может показаться неожиданностью, но я связываю это с вполне конкретной причиной широкого масштаба – видимо, развитие робототехники, компьютерных технологий, искусственного интеллекта должно было дойти до такой точки, до такого уровня, чтобы люди всерьез обеспокоились своим будущим. Они поняли, что параллельно с научно-техническим прогрессом должен идти прогресс гуманитарный.
У нас нельзя не изучать Закон Божий
– Чуть подробнее о советском перерыве. В Советском Союзе возникла новая школа. Чем она была плоха? Неужели была хуже гимназий?
– С методической точки зрения в советской школе местами все было очень даже замечательно, особенно в естественных науках. Но в гуманитарных науках была ситуация совсем другая. Учителя – сами по себе, конечно, умные, мудрые – вынуждены были преподавать то, что им навязывали. Тот же английский язык – ведь его нельзя изучать в отрыве от культуры страны, не видя и не слыша носителей языка. И даже несмотря на это находились люди, которые умудрялись выучивать английский язык на высочайшем уровне. Но это были скорее исключения. Я знаю людей, которые отказывались от изучения каких-то направлений в искусстве просто потому, что понимали – доступа к оригиналу у них все равно не будет. Ну и литература была по преимуществу весьма тенденциозного свойства, как и ее систематическое изучение.
Но советский школьник больше читал – просто потому, что тогда была другая эпоха. Сейчас «зло» несет гаджет, мобильный телефон, который забирает много времени.
– Ваша школа может похвастать каким-то уникальным опытом, который можно предложить другим заведениям?
– Безусловно, мы так или иначе обмениваемся самым различным опытом. И вообще показываем высокий уровень знаний, например, на всероссийских олимпиадах по латинскому языку, которые организуются РГГУ, МГУ.
– Вы брали уже имеющиеся – «обкатанные» в дореволюционной России – методики, скажем так, схемы, и наполняли их современным содержанием?
– Естественно. Мы создавали специальные учебники для наших детей по древним языкам. Очень важная сторона нашей деятельности – это православное образование, как это, естественно, и было в дореволюционной России, у нас преподается Закон Божий с 1-го по 11-й классы.
– А можно у вас учиться и не изучать Закон Божий?
– Нет. У нас частная школа, и это наша программа, наши условия. Еще раз подчеркну – родители, естественно, осведомлены об этом и идут на это сознательно. Прийти к нам учиться – это не спонтанное решение, а обдуманное.
Учитель должен сделать все, чтобы оценка была хорошей
– Думаю, многим родителям будет интересно, каковы условия поступления?
– Что касается начальной школы, мы с радостью рассматриваем все предложения с 1-го по 4-й классы, в которых ведется подготовка к гимназической программе, она сама начнется с 5-го класса. С 4-го класса мы начинаем изучать латынь, чтобы в 5-м им было легче начать изучение двух основных языков. Возрастной диапазон приема в 1-й класс – от 6 лет 4 месяцев до 7 с половиной лет.
В подготовительном классе дети учатся воспринимать голос учителя, атмосферу, этот учитель возьмет их и дальше. В 4-м классе мы производим отбор в 5-й класс: право обучения имеют, разумеется, все ученики, но мы даем свою рекомендацию – кому надо продолжать обучение по классической программе, а кого перевести на более легкую программу. Все, что мы преподаем, доступно для большинства, но дети бывают разные.
– Перейти к вам из обычной школы, например, в 6-м классе – это уже сложно?
– Такие примеры у нас были, и дети «вписывались» в наш стандарт – в том числе и благодаря индивидуальным программам обучения, которые специально для таких детей разрабатываются.
– Ваша система школьных оценок такая же, как в обычной школе?
– У нас обычная 5-балльная система. Но оценка – это не самоцель. И я считаю, что учитель должен делать все, чтобы его ученик получил хорошую оценку, а не поставить ему плохую и на этом успокоиться. У нашего ученика всегда есть шанс исправить свою оценку, переписать, пересдать материал – и итоговая оценка будет хорошая. Поэтому мы категорически против того, чтобы родители наших учеников в навязчивой форме отслеживали успеваемость своих детей – посредством телефона, например. И поэтому мы против электронных дневников – родители видят промежуточные оценки и начинают бить тревогу, дополнительно нервируя ребенка. У каждого человека должен быть свой островок свободы, где он может сокрыться от любой слежки, в том числе родительской.
И родители невольно повышают свой культурный уровень
– В частной школе есть такая дилемма: с одной стороны – авторитет учителя, который может и за дверь выставить, с другой – позиция родителей: «мы же вам за это деньги платим». Как вы ее разрешаете?
– Установку «мы платим деньги и поэтому имеем право вмешиваться в учебный процесс» мы пресекаем. Такой подход совершенно не одобряется. Даже родители, которые являются специалистами в какой-то области знаний, этого делать не могут, потому что, как правило, совершенно не знают принципов гимназического обучения. И родители платят деньги за то, чтобы мы довели детей до определенного уровня знаний и выдали соответствующий сертификат. А как мы это сделаем – это наше дело.
То есть в основе школьно-родительских отношений лежит доверие – либо родители доверяют учебному заведению, либо идут в другую школу.
Но конструктивные предложения мы всегда выслушиваем.
– Современным гимназистам можно пользоваться мобильным телефоном? Для многих родителей это болезненный вопрос.
– Использовать их в течение всего учебного дня запрещено. Но ребенок может в любое время позвонить родителям от охранника. Если он нарушает режим и пользуется своим мобильным – то он оказывается у меня в ожидании родителей.
– А родителей ожидает профилактическая беседа?
– Ну нет, мы это так не называем. Мы вообще настроены на конструктивное общение, никого ругать и отчитывать мы не хотим. У нас другие базовые установки. Родители, дети которых у нас учатся, они же тоже меняются, тоже невольно повышают свой культурный уровень. Так что появляется некая идейная общность, и общение, как правило, проходит гладко.
Гимназия – это не «гуманитарный уклон»
– Вам пришлось заново, как пазл, собирать канон классического образования? Как проходил этот процесс?
– Сохранилось множество разработок и учебных планов дореволюционного времени. Они, конечно, в чистом виде не применимы в наше время, но игнорировать их совершенно не обязательно – они являются хорошей базой для построения новой, но все-таки классической программы. В частности, вопреки расхожему мнению, гимназии – это не гуманитарный уклон, а базовое образование по всем направлениям. То есть это сильная математика, физика, естественные науки, но и, конечно же, древние языки – греческий и латынь, и современные языки – первый как основной, и дальше по выбору – французский или немецкий.
В 1993 году у нас работали детские группы, и на базе этого первого набора детей была основана наша классическая гимназия, которая в 2018 году отпраздновала свой 25-летний юбилей. Мы начали с одного класса – 12 человек.
Вообще классическая гимназия – явление совершенно не новое для России. Это традиционная форма обучения, которая была прервана в советское время, целью которой является формирование всесторонне развитой личности, человека, который может в дальнейшем поступить на любые специальности высшего образования.
– У вас учатся одни москвичи?
– В основном да, но есть и представители других регионов, и даже стран, например, Швейцарии, Бельгии, которые, кстати, там, у себя, в высших учебных заведениях показывают прекрасные результаты.
– Статус частной классической гимназии подразумевает априори какую-то элитарность, и это не может не отражаться на ваших ценах. Насколько доступно обучение?
– На самом деле мы вполне доступны для большинства семей, которые хотят дать ребенку соответствующее образование. У нас действует множество скидок, преференций в отношении многодетных семей, например. Вот у нас учится уже 6-й ребенок из одной семьи – о какой оплате может идти речь? Конечно, он учится бесплатно. К сожалению, ценовая политика определяется целым рядом факторов – прежде всего самим расположением гимназии в центральном округе столицы и дороговизной коммунальных платежей. То есть это вещи, которые теоретически могут задушить школу. Нам выделяются государственные субсидии, но они привязаны к конкретному ребенку, если он перейдет в другую школу, эти деньги «уйдут» вместе с ним. Естественно, наш бюджет формируется из платы за учебу.
В 2019 году мы создали Фонд, надеемся, он поможет нам сосредоточиться на собственно образовательной программе, а не на хозяйственных вопросах.
Помимо этого, сейчас мы начали создавать электронную библиотеку – множество книг, в том числе древних, ценных экземпляров, которые раньше хранились в архивах и дети не имели к ним никакого доступа, – теперь будут доступны нашим ученикам.
