Иногда, разговор о недолюбленности в детстве вызывает у собеседников встречный тезис: «перелюбленность в детстве — тоже плохо».
Перелюбленность… Для меня это настолько непонятное слово… Не могу представить, что оно означает, какое состояние, какие отношения.
Просто некая абстрактная производная от недолюбленности — предположение, что, мол, эту палку можно и в другую сторону перегнуть. В жизни такого видеть не доводилось.
Тех знакомых, кого любили, могу по пальцам пересчитать. Что такое — перелюбить — не знаю совсем.
Мне видится за этим словом какое-то глобальное недоверие к маленькому человеку. В том смысле, что если его любить, уделять ему много времени, сил, общаться с ним и хорошо к нему относиться, он обязательно будет расти наглым, эгоистичным и станет творить всякие непотребства. Поэтому, мол, лучше уж как-то… того… Посдержаннее с этим опасным существом.
Конечно, можно предположить, что под словом «перелюбленность» имеется ввиду избалованность, вседозволенность, когда родители вообще не определяют ребенку никаких границ в поведении, потакая всем его желаниям. От такого «воспитания» действительно ничего хорошего ожидать не приходится. Но при чем же здесь любовь?
Разве из любви к ребенку родители калечат его подобным отношением, превращая в капризного невротика, неспособного выстраивать здоровые отношения с другими, преодолевать трудности, обуздывать свои желания и вообще – жить в мире людей без родительской поддержки?
Тут – довольно обычное, увы, стремление родителей не отпускать от себя родное чадо в самостоятельную жизнь, желание всегда видеть его – беспомощным, а себя – всесильными исполнителями его желаний. Ну а неизбежные капризы ребенка они готовы и потерпеть, ради такой «высокой цели».
Зачастую, это родительское желание выражается и в диаметрально-противоположной форме, когда место вседозволенности в отношениях с ребенком занимает гиперопека и жесточайший контроль. Тогда, вместо капризного и разнузданного безобразника из ребенка вырастает послушное существо со сломанной волей и подавленными чувствами. Но желание родителей всегда видеть ребенка зависимым от себя здесь исполняется, пожалуй, даже более эффективно.
— Сема, быстро домой.
— Что, мамочка, я уже проголодался?
— Нет, детка, ты уже вспотел.
Можно и в таких отношениях усмотреть некую «перелюбленность». Но на самом деле ни в первом, ни во втором случае речь о любви не идет. Потому что любовь возможна только к другому. А тут ребенок воспринимается исключительно – как часть родительского организма. Правда, часть эта по какому-то недоразумению от организма отделилась и пытается жить самостоятельно. Но как же можно оставить часть себя без контроля? Ребенок — отделившаяся от меня часть, а значит – должна и будет исполнять мою волю, мои желания, видеть мир моими глазами, чувствовать моими чувствами. Он не другой, он – продолжение меня.
Недолюбленность — реальная нехватка любви в детстве, от которой потом человек будет страдать всю жизнь. «Перелюбленность» же — некие отношения, в которых вместо любви действуют субъективные о ней представления, никакого отношения к самой любви не имеющие. И вседозволенность, и гиперопека – вовсе не избыток любви к ребенку. Это скорее неосознанная и больная любовь к себе, удовлетворение собственных потребностей под видом заботы о ребенке, чувства и потребности которого при такой «любви» могут игнорироваться полностью.
Любовь не бывает избыточной. Для детской души она – словно воздух для тела.
В душном, плохо проветриваемом помещении воздуха явно не хватает. Но можно ли говорить об избытке воздуха в теплом ласковом ветре на морском берегу?
В том и дело, что любовь нельзя рассматривать как некую «середину шкалы». Любовь – это норма в отношениях. Можно лишь недотягивать до этой нормы, превысить же ее невозможно.
Ну и напоследок – маленький диалог из жизни. Который, как мне кажется, вполне исчерпывающе объясняет все то, на что я потратил здесь так много слов.
Пишет мама пятилетнего мальчика:
«Каждое утро у сына начинается с просьбы обнять его. Без этого – никак. Однажды, он говорит, как обычно:
— Мама, обними меня!
— Тебе нужна капелька любви, чтобы проснуться?
— Нет, капелька – это слишком мало. Мне нужна ЦЕЛАЯ МАМА ЛЮБВИ!»
Александр Ткаченко
