Интервью епископа Нарвского и Причудского Лазаря журналу «Православное образование»
— Ваше Преосвященство, система православного образования и катехизации в Русской Православной Церкви за прошедшие 20 лет сделала большой шаг вперед. Особенно этот прорыв стал очевидным с тех пор, как Святейший Патриарх Кирилл обозначил образование и катехизацию приоритетным направлением деятельности Церкви. Каково Ваше видение дальнейшего развития системы?
— Двадцатилетний путь, который преодолела наша Церковь от момента начала перестройки и прекращения тотального контроля над религиозной жизнью до сего дня, был очень непростым. Первое, с чем пришлось столкнуться, — это возвращение храмов, монастырей и их восстановление. Во многих местах этот процесс проходил весьма болезненно, часто нужно было опираться только на те финансовые ресурсы, которыми обладала община верующих людей. Сейчас, оглядываясь назад, можно сказать, что во многом этот этап пройден. Сегодня мы, посещая многие славные святыни нашей Церкви и видя их благолепие, устроенную внутреннюю жизнь, активную деятельность, с трудом можем представить, что совсем недавно здесь царили разруха и запустение. Но жизнь не стоит на месте, предлагая новые проблемы для решения и это, прежде всего, катастрофически низкий уровень религиозного просвещения среди нашего народа. Активная деятельность сект, в том числе и тоталитарного характера, ожившие языческие и оккультные течения делают в нашем современном обществе знание своей веры средством защиты и безопасности, причем не только духовного, но и физического, и психического характера. В какой-то степени, из-за обескровленности нашей Церкви в период гонений, мы упустили время. Наверняка все помнят первые годы гласности и перестройки, когда вдруг стало возможно открыто говорить о вере и Церкви. Сколько людей в это время открывали для себя Православие! Однако по причине отсутствия возможности глубже узнать традицию, вероучение и принципы духовной жизни, многие так же стремительно оторвались от Церкви, как в нее и вошли. Знание, образование всегда были спутниками Церкви абсолютно во всех местах, где она проповедовала. Сегодня, действительно, приоритетной задачей является именно катехизация, ознакомление людей, молодежи с духовной традицией, основами веры нашей Православной Церкви. На мой взгляд, эту задачу должны решать не только духовенство, но и миряне, проповедуя в тех местах, где им приходится трудиться, общаясь с такими же людьми, как они сами.
— В чем, на Ваш взгляд, преимущества конфессионального образования? Если смотреть на это со стороны родителей, что может стать стимулом к тому, чтобы отдать ребенка на воспитание в православный детский сад или школу, а не в светский?
— У всех родителей присутствует стремление передать своим детям свой жизненный и религиозный опыт. Видя вокруг множество опасных соблазнов, хочется спрятать от них ребенка как можно дальше. Поэтому возникает потребность в специализированных учебных заведениях, где чадо могло бы расти и воспитываться среди единомышленников, единоверцев. Однако практика показывает, что такое решение может и не принести ожидаемых плодов: из конфессиональной школы также может выйти человек, далекий от веры. Происходит такое потому, на мой взгляд, что идеалы родителей, которые пришли к вере в сознательном возрасте, выстраданы ими, в том числе благодаря некоему исповедничеству, когда нужно терпеть насмешки, видеть палец у виска скептика. Пройдя через это, человек закаляется в вере, учится сопротивлению и твердости. Ребенок, выросший в религиозной среде, естественным образом воспринимает то, во что верят его родители. Скажем, у него нет иного выбора. Попадая в конфессиональную школу, он снова оказывается в комфортной среде, под опекой. Но вне ее и после окончания школы, молодой человек сталкивается с совсем другим миром, порой весьма агрессивным, и не всегда выдерживает. Плюс ко всему, в подростковом возрасте не у каждого найдутся силы противопоставить себя общей массе. Не имея этой, скажем, вакцины исповедничества, ребенок ломается. Знаю много случаев, когда дети из верующих семей сливаются с общим потоком, и их нравственная жизнь ничем не отличается от жизни сверстников, выросших в обыкновенных семьях. Иными словами, лично для меня вопрос воспитания в конфессиональной школе остается открытым.
— Чего не хватает сегодня православным учебным заведениям?
— Я думаю, не хватает соприкосновения с тем, что волнует современное общество. Попадая в духовное учебное заведение, молодой человек, в некотором смысле, выключается из общего процесса жизни. Общение со сверстниками, несмотря на наличие интернета, ограничивается, на это нет времени, да и дисциплина не позволяет. Решением, как мне кажется, может стать организованное общение с молодежью светских учебных заведений, например, в форме диспутов. Такой подход, безусловно, только взаимно обогатит обе аудитории.
— Готовясь к этому интервью, мы обнаружили, что в Интернете крайне мало информации о том, как развивается система православного образования в Эстонии. Существует ли она в принципе? Какие образовательные мероприятия проводит Синод РПЦ? И в чем специфика работы образовательных учреждений вне пределов России?
— Исторически сложилось так, что на территории Эстонии не было духовных учебных заведений, которые готовили бы священнослужителей. Эстония – светское государство и о каком-то государственном вероисповедании здесь не говорят. Вместе с тем, среди коренного населения доминирует лютеранство. Представлять в общеобразовательной школе только православие весьма затруднительно. Не все директора школ считают необходимым для своих учеников ознакомление с основами веры. Обращаясь неоднократно к ним с предложением проводить занятия детей со священниками, мы не получаем отказа, но и не можем добиться конкретных решений.
Для большинства россиян существует расхожее представление о живущих за границей русских, которые, по их мнению, являются носителями веры своих предков. Я наблюдаю обратное. Пожилые люди действительно следуют традициям, перешедшим к ним от родителей, воспитанных еще в дореволюционные времена. Они знают основные праздники, стараются хотя бы Великим постом поговеть и причаститься. Что же касается людей среднего возраста и молодежи, то они себя с православием деятельно уже не ассоциируют, как, впрочем, и с русской культурой в целом. Они разделяют ценности западного мира и стремятся обустроить свою жизнь соответствующим образом.
Тем не менее, мы не опускаем руки, а стараемся ближе и чаще знакомить православных русских людей с их верой и традициями: еженедельно записываем просветительскую программу, которая транслируется по местным каналам, выкладывается в интернете, активно сотрудничаем с прессой.
— Преподаются ли в государственных школах предмет «Основы религиозных культур» или уроки духовно-нравственного воспитания?
— Школьная программа предполагает преподавание дисциплины, которая называется «Религиоведение». Этот предмет сейчас есть в расписании только в гимназических классах и только в эстонских школах. «Религиоведение» является предметом по выбору, т.е. обязательного характера не имеет. В основной школе программа не предусматривает преподавания подобного предмета.
— Позволяет ли законодательство страны ввести в школы предмет «Основы православной культуры» или это возможно сделать только в частных и приходских школах?
— Организовать преподавание подобного предмета в школе возможно только в качестве кружка. Инициатива по созданию такого кружка должна исходить от родителей школьников и число желающих должно быть не менее десяти человек.
— Реально ли говорить об организации на территории страны именно православных школ и детских садов, если на то есть желание общественности?
— Организация подобных учреждений возможна. Препятствий со стороны государства и законодательства нет. Вся проблема заключается в том, что такие школы и детские сады будут частными, а значит платными. В том регионе, где я несу свое служение, очень непростая экономическая ситуация, много безработных семей. Поэтому даже при наличии желания у кого- либо организовать нечто подобное, все разобьется об айсберг финансовых проблем.
— Каково в целом отношение эстонцев к православному вероучению?
— Индифферентное, схожее с отношением ко всем прочим религиям и вероисповеданиям. Не стоит забывать, что Эстония занимает одно из ведущих мест в Европе по числу людей, заявивших о себе как об абсолютных атеистах.
— Недавно в Синодальном отделе религиозного образования и катехизации был разработан документ «Об организации катехизической деятельности». В частности, речь идет об обязательных беседах перед Таинством Крещения. Проводятся ли такие беседы в Вашей епархии? Насколько они действенны? Как можно помочь людям прийти и остаться в лоне Церкви?
— В Нарвской и Причудской епархии катехизические беседы перед Крещением введены как обязательные: мы не допускаем до Таинства людей, не прошедших собеседование с катехизаторами. Всеми силами мы пытаемся донести до людей простую истину: Крещение – это только начало пути христианина, который можно достойно пройти только с Церковью. К сожалению, не все это понимают.
Мы – только сеятели, бросаем семена веры и часто исполнение Господней притчи о разных способах их восприятия, не вселяет особого оптимизма. На мой взгляд, до современного западного человека все сложнее донести идею Церкви как единства, братства или сестричества во Христе, идею совместной молитвы, когда все в общем порыве устремляются к Богу во время Таинства Евхаристии. Сложность эта проистекает в основном из-за уклада жизни, когда люди замыкаются внутри семьи, в гости без приглашения не ходят и других не ждут, общение строится на взаимовыгодных условиях и т.д. Ко всему прочему, отношение людей к Церкви сложилось потребительское: случилась беда, неприятность – бегут, задают вопросы, а чуть отпустило, нормализовалось – забыли дорогу. Переломить эти стереотипы, которые плотно вошли в ткань народной жизни, очень непросто.
— С какими проблемами сталкивается Эстонская Православная Церковь при подготовке катехизаторов?
— К сожалению, надо признаться, что основными катехизаторами в нашей Церкви являются исключительно священнослужители. Молодых людей с духовным образованием, способных к такой деятельности, нет. От нашей епархии очень мало людей поступает в семинарии. Это, конечно, обусловлено и масштабами Эстонской Церкви. Выучившись, кто-то не возвращается, оставаясь, например, в монастырях, другие избирают местом служения Россию. Кроме того, существует проблема такого рода – дипломы семинарии и академии не являются документами государственного образца. Поэтому, по закону, никто из их обладателей не имеет права преподавать в общеобразовательных школах.
Фото Даниил Африн
