Отправляясь в путь, днепропетровский священник-пилигрим хотел научиться лучше понимать людей и проверить себя. Насколько ему это удалось, он рассказал в интервью для ИА «МОСТ-ДНЕПР».
— Отправляясь в это путешествие, вы говорили, что одна из ваших задач – научиться лучше понимать людей здесь, в Украине? Вы смогли ее реализовать?
— Да. Это был удивительный опыт общения с людьми, чьего языка мы не понимали. Между нами – тысячелетия, ведь они до сих пор живут в каменном веке. И люди меня понимали. Дело в том, что есть один язык, который понятен всем. Это язык искренности, милосердия, любви. Эти люди его очень хорошо считывают. Воины там всегда ходят с оружием. Когда мы только подходили, было видно, как напрягаются у них мышцы рук, сжимающие луки, мышцы грудной клетки. Они очень внимательны, в любой момент готовы отразить нападение. Мы начинаем с ними общаться и постепенно луки опускаются вниз, появляется улыбка, завязывается разговор… Правда, я не могу сказать, что всем доволен. С одной стороны я вернулся живой и практически здоровый. С другой, отсматривая фотографии, я понял, что из-за своего страха не заснял многие интересные моменты. Надо было просто падать людям под ноги с камерой, чтобы сделать снимок прямо из гущи событий! Кроме того, из-за ограниченности бюджета мы не смогли взять самую современную фото- и видеотехнику, способную работать в условиях постоянного дождя.
— Разве джунгли – это не тропический рай?
— Это тропический ад! Чтобы спастись от воды, которая постоянно падает с неба, караваи, племя лесных жителей, строит свои хижины на сваях в высоту от 10 до 30 м. В этих домах люди живут вместе с собаками и свиньями. За две недели солнце мы видели не больше часа. Мы шли то по колено, то по грудь в воде по лесу. Нас сопровождали местные носильщики-проводники. Передняя пара носильщиков с грузом оторвалась от нас настолько, что мы их не могли догнать. Эти люди шли босиком и без одежды. Я был одет в спецназовский костюм, который спасал меня во многих экстремальных ситуациях. В джунглях же он оказался абсолютно бесполезным. В нем я сильно перегревался. Сняв же костюм, выяснил, что кругом слишком много растений с острыми как бритва листьями, шипами, крючками. Кроме того, идти приходится по корням и бревнам. К вечеру первого дня у меня деформировалась подошва на обуви и страшно болели ноги. Даже после того, как упав, я повредил ребро и шел налегке, я ощущал колоссальную перегрузку. При этом раньше я служил в спецназе и всегда считал себя физически подготовленным человеком.
— И сколько километров вы проходили в день?
— Трудно сказать. Утром, отправляясь в путь, мы спрашивали у проводника: как далеко место назначения. Он отвечает – 6 км, за 2 часа дойдем. Часов через 6 мы снова спрашиваем:
— Сколько нам идти?
— 2-3 часа.
— Мы к вечеру дойдем?
— Очень на это надеюсь.
Причем, это не для того чтобы нас не пугать. Просто у папуасов свое понимание времени и пространства. Для них есть утро, есть день, есть вечер. На более короткие отрезки они время не дробят. Они никуда не торопятся. Там я вообще не видел работающих мужчин.
— За счет чего они живут?
— Собирают бананы, ананасы, кокосы, собирают крахмал из сарговой пальмы, ловят рыбу. Разводят свиней, но для папуасов это скорее валюта, чем еда. Есть у них и собаки, которых практически не кормят и постоянно бьют. Еда в племенах очень скудная, крайне мало белковой пищи, дети голодные и больные, стариков практически нет.
— Охотятся ли папуасы?
— Я думал, что в джунглях увижу миллионы ярких птиц и диковинных зверей. Надеялся увидеть орхидеи, лианы, цветы. На самом деле там все было серым – серое небо, все время стена воды. Кроме насекомых и слизней в джунглях я никого не увидел. В таком климате, когда невозможно высушить перья или мех, теплокровные животные выживают с большим трудом. Однако некоторые племена охотятся на крокодилов.
— А людей едят?
— Если спросить их об этом прямо, они замкнуться в себе и не ответят. При этом в некоторых племенах хранят человеческие черепа. У них есть каменные топоры и кастеты, которым можно разбить человеческие кости. Для того чтобы ловить и есть рыбу, подобные орудия не нужны! Их танцы связаны с воинской доблестью, а жреческие амулеты – прямо или косвенно – с человеческими жертвоприношениями.
— Правда, что вы посетили племена, которые раньше никогда не видели белого человека?
— Когда я спрашивал об этом, в одном племени мне сказали, что видели белого человека 8 лет назад, в другом – 12 лет назад. Мы посетили место, где белые люди были последний раз в 1985 году. В одном племени на нас смотрели как на призраков: они осторожно пытались к нам прикоснуться и в то же время вздрагивали при малейшем нашем движении. Мы поняли, что эти люди видят белых впервые. В основном же наше передвижение по селениям было похоже на мультфильм «Каникулы Бонифация». За нами бежала куча детей. Младшие пытались подойти поближе, прикоснуться, а старшие мальчишки солидно сопровождали нас, отгоняя малышей.
— Папуасы живут семьями?
— По-разному. В некоторых племенах – да. Там девушки выходят замуж в 13-14 лет. За невесту жених должен отдать до 5 свиней, пару комплектов луков, стрел, ножей и копий, а также… ожерелье из собачьих зубов. Некоторые такие ожерелья, которые я видел, достигали 1,5-2 м в длину. В некоторых племенах мужчины и женщины живут отдельно и встречаются только для продолжения рода. Малыши живут с матерями, а лет с 7 мальчики отправляются в специальные дома, где из них готовят воинов.
— Пытались ли вас соблазнить местные женщины?
— Это даже никому не приходило в голову, настолько разные наши миры. Яванцы (индонезийцы), которые на протяжении последних 100 лет цивилизованно живут на островах Папуа Новая Гвинея и местные папуасы никогда не вступают в браки друг с другом. Им это даже не приходит в голову, как не приходит в голову вступить в брак с собакой или коровой. Более того, у папуасов нет даже межплеменных браков. Браки возможны только в рамках своего племени. Племена не общаются друг с другом и не поддерживают вообще никаких отношений. На территории, где мы были, проживает около 800 племен, у каждого из которых свой язык. Поэтому соседи не понимают друг друга.
— А воюют?
— Регулярно. Прежде всего, из-за женщин, затем – из-за свиней и за территорию, на которой растут съедобные плоды. Если представитель одного племени пришел собирать бананы на территорию другого – могут убить. Потом приедет полиция, будет разбираться, но собственно законов там нет.
— Как собственно и цивилизации…
— К сожалению, цивилизация туда приходит в своих самых низменных формах: наркотики, алкоголь, распущенность. С другой стороны – невежество и безграмотность. В тамошнем аэропорту я видел человека, который шел в костюме с галстуком и босиком. Садясь в самолет, никто не соблюдает очередь, все распихивают друг друга. Никто не уступает дорогу старикам, женщинам и детям.
— Папуасы летают на самолетах?
— Из-за отсутствия дорог там очень развита малая авиация. Самолеты принадлежат миссионерам и частным компаниям и полеты стоят довольно дешево. Есть и города. Административные должности там занимают яванцы (индонезийцы), они же торгуют на рынках, работают в банках, гостиницах, предприятиях сферы услуг. Папуасы же продают им свои изделия – ножи, луки, копья и покупают то, что им нужно. Города эти тоже довольно примитивны: кучка одноэтажных деревянных хижин, крытых жестью. В городах есть почта, интернет-кафе салоны красоты. Папуасы очень любят украшать себя и проводят в парикмахерских немало времени.
— Как-то трудно объединить каменный век и интернет-кафе…
— Разные племена живут по-разному. Некоторые из них – абсолютно оторваны от цивилизации. У караваев часть племени изолированно живет в лесу, а часть общается с цивилизацией. Родители из племени дани, которые сами обходятся без одежды, отправляют детей в начальные миссионерские школы, а самые способные потом едут учиться дальше на более крупные острова Индонезии. Государство вливает средства в развитие этой территории, но папуасы не готовы работать.
— То есть миссионеры едут жить в племена, а папуасы переселяются в города?
— Нет, миссионеры не живут в лесу, там долго не может выжить ни один белый человек. Имея офис в городе, миссионеры делают вылазки в джунгли, где общаются с папуасами. Они же проводят исследовательские экспедиции, открывают новые племена.
— Почему же, если в джунглях так тяжело жить, папуасы не пытаются интегрироваться в современное общество?
— Многие племена узнали о том, что есть какая-то другая жизнь, всего 20-30 лет назад. Учитывая, какая культурная пропасть лежит между современным миром и каменным веком, они пока не могут осознать себя в этом мире. Между тем, там есть такой современный атрибут как выборы. Предвыборные плакаты меня очень насмешили. Меняются лица кандидатов, но лозунг у всех один: «Папуа, вперед!» У местного губернатора-папуаса (это выборная должность) шикарный дом с забором из нержавейки. Несмотря на то, что дорог на Папуа нет – во дворе стоит джип «Тойота Секвоя». Что-то мне это напомнило.
— Что вы почувствовали, когда вернулись домой?
— Там я часто вспоминал Днепропетровск, Украину. Иногда нам кажется, что нам плохо живется. Но когда посмотришь на действительно плохую жизнь, понимаешь, что у нас все хорошо. У нас есть какие-то проблемы с властью, еще с чем-то, но зато у нас благодатный край, земля, на которой можно жить. Там же можно только выживать.
— Что вы будете делать с привезенными фото- видеоматериалами, артефактами?
— Проект «Пилигрим» продолжается. В его рамках я собираюсь создать фильм о нашем путешествии, а также устроить выставку фотографий и артефактов. Кроме того, у меня родилась идея благотворительного проекта. Мы собираем средства для закупки еды, одежды, медикаментов для детей Папуа. Они живут хуже, чем животные в зоопарке при нашем храме. И помощи им ждать неоткуда.
— Не собираетесь ли вы совершить экспедицию в джунгли Африки или Южной Америки?
— Вы знаете, экзотики мне хватило на всю жизнь.
Беседовала Ольга Палий
