Доклад епископа Елецкого и Лебедянского Максима на пленарном заседании Регионального этапа XXIII Международных Рождественских образовательных чтений «Князь Владимир. Цивилизационный выбор Руси».
Размышляя о тысячелетнем процессе развития Православия в славянских землях, известный богослов русского зарубежья епископ Александр (Милеант) пишет: «Есть нечто величественное и даже мистическое в этом редком юбилее, побуждающее нас задуматься над путями промысла Божия в жизни нашего народа. На фоне тысячелетней истории Руси выделяются две великие, но противоположные по сути картины. Одна из них — светлая и радостная, относящаяся к обращению ко Христу нашего народа на заре формирования Руси; другая — кровавая и жуткая, относящаяся к недавнему времени ее духовной катастрофы. Смотря на эти картины, невольно приходит на ум видение тысячелетнего Царства Христова, описанного в 20-й главе книги Апокалипсис» [3].
Изучение истории Руси, Российской империи, России и прогнозирование ее дальнейших судеб невозможно без постоянного обращения к духовной сути того апостольского дела, совершенного святым князем Владимиром, утвердившим Православие в русском народе.
Со школьной скамьи множество наших соотечественников об этом событии помнят лишь самую поверхностную информацию, ограниченную датой — 988 год, и несколькими именами.
Проводимые в этот период по всем регионам нашей страны Рождественские образовательные чтения — это серьезный и эффективный повод, чтобы расширить границы народной памяти.
Уникальность ряда событий, кульминацией которых стал 988 год, очевидна в связи с тем, что по меркам современной науки и политики князь Владимир принимает прямо-таки абсурдное решение: «Личную и государственную жизнь можно создавать только на фундаменте веры в Бога» [3]. Таким же абсурдным может казаться и метод принятия народом христианства: князь лично знакомится с крупнейшими религиозными формами того времени, привлекает к этому делу советников и дает русским людям возможность непосредственно убедиться, какая вера поможет консолидации Руси.
Соприкосновение с христианской традицией не было чем-то принципиально новым ни для самого князя, ни для молодого Киевского государства.
За сто лет до описываемых событий состоялось так называемое «Аскольдово крещение». Князья Аскольд и Дир с войском потерпели поражение при Константинополе в результате чуда, явленного Божией Матерью по молитвам греков. Вскоре после этого князья, бояре и часть народа приняли крещение в Киеве от прибывшего епископа.
Кроме того, старший брат Владимира Ярополк во время правления в Киеве покровительствовал христианам из среды бояр, купцов и горожан. Это объясняется влиянием святой великой княгини Ольги. Однако историки указывают, что сам Ярополк не различал западное и восточное направления христианства. В его время существовали «контакты с германским императором Оттоном I и велись переговоры с Римом. Вероятнее всего, император выступал неким посредником в переговорах Руси и Рима» [4].
Как результат этих переговоров, в 979 году к Ярополку в Киев были направлены послы папы Бенедикта VII с предложением обратить славянские народы в христианство по латинскому обряду. Однако в связи с воцарением Владимира промыслительно эти планы не осуществились.
Факт довольно тесного дипломатического общения Киева и Рима вызывает у историков колоссальный интерес на всем его протяжении: от Крещения Руси до настоящего времени.
Вполне вероятно то, что описанный в летописях выбор веры относится прежде всего к выбору между западным и восточным христианством, а иудаизм и ислам, возможно, выступают как второстепенные варианты ввиду их совершенной удаленности от славянского менталитета.
В самом деле первоначальные носители, например, иудаизма — евреи — пребывали в рассеянии, не имели собственного государства. Равно, как их преемники по вере — хазары, терпевшие от славянских князей неоднократные поражения. Эта религия не могла лечь в основу государственности. Кроме того, «иудаизм нес груз наследия, полученный от древнееврейской религии. Некоторые традиции прошлого, от которого он так и не избавился, сильно ограничивали его созидающие возможности» [1].
Ислам в отношении государствообразования был более мобильным, однако принятие его привело бы к уничтожению существовавших ранее культурных основ славянских народов и замене их на культурные традиции восточных стран, где возникло и закрепилось мусульманство.
«К X веку Русь оказалась до некоторой степени в состоянии изоляции от христианских государств Европы. При этом немалую роль играли междинастические браки, обеспечивающие верность сторон договору. Ведь при проведении своей внешней политики феодальные государи обычно вступали в союзы с императорами, королями, князьями, возглавлявшими соседние державы. А русские князья-язычники и их сыновья были лишены возможности жениться на принцессах европейских домов, принявших христианство. Затруднялись вдобавок и торговые взаимоотношения киевских купцов с христианскими странами, чье духовенство непримиримо относилось к другим религиозным системам. А русские купцы и князья были кровно заинтересованы в торговле с западными странами, куда сбывали излишки получаемого от населения продукта (хлеб, воск, меха и т. д.) а получали товары, не производимые в своей стране. Язычество являлось очевидным тормозом развития нового, более прогрессивного, хотя и жестокого, феодального строя» [4].
Христианство, таким образом, имело преимущество по всем позициям, и его выбор, если не учитывать духовно-нравственные критерии, был обусловлен форматом внутренней и внешней политики киевского князя.
Отказ от западной формы христианства, в итоге ушедшего в ересь, также имеет веские причины. Фраза князя Владимира немецким послам: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого» говорит о многом, так как задолго до официального раскола 1054 года на Западе уже полностью сформировалась идеология папства «с требованием вассального подчинения римскому первосвященнику как земному владыке христианского мира» [4] — совершенно чуждая славянскому пониманию.
Тяготение к Византии, которая собой являла пример процветающего монотеистического государства, склонило чашу весов. Закрепило этот выбор, как мы знаем из летописей, знакомство русских послов с греческой церковной культурой, переживавшей тогда период наивысшего расцвета.
Безусловно, и нам, и будущим поколениям необходимо ясное представление не только о великих делах князя Владимира, но и о его личностном подвиге и духовно-нравственном преображении, которое также было предметом исследования и размышления с древних времен.
Память о святом князе сохранилась во многих источниках. К ним относятся летописи, череда литературных произведений древности, народном фольклоре, богослужебных книгах, храмовом зодчестве и т. д. Множество научных трудов основывается на этих источниках, подкрепленных параллельными хрониками греческого, латинского, армянского и арабского происхождения. В этих исследованиях личность князя Владимира описана всесторонне и широко, и их результаты должны быть доступны для наших сограждан.
Один из древнейших литературных образцов — «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона — содержит похвалу Владимиру Святославичу, которая занимает во всем произведении значительное место. В отношении этого памятника определена степень его информативной достоверности и культурно-историческая аутентичность, что делает для нас «Слово о законе и благодати» одним из самых главных источников, позволяющих определить отношение общества к реформам князя Владимира через несколько десятилетий после их свершения.
В этой похвале митрополит Иларион с благоговением отзывает о предках князя — Игоре и Святославе, но Владимира ставит выше их, а через это указывает на превосходство объединенной христианской Руси над языческой разрозненной Русью.
От констатации факта о справедливом и мудром правлении князя митрополит Иларион переходит к размышлению о его духовном и нравственном перерождении, которое автор глубоко, аналитически объясняет действием Божественной благодати: «прииде нань посещение Вышняго, призре на нь всемилостивое око благаго Бога» и мудростью и проницательностью князя, подкрепленной Божественным вдохновением.
В описанном сочетании Божьего промысла и свободной человеческой воли мы видим, что даже в трудах церковных иерархов Древней Руси к мистической, то есть необъяснимой стороне принятых князем реформ выработано правильное отношение с известной долей критического анализа.
Данное в крещении князю имя Василий (с греч. — «царь») подчеркивает его именитость и через свой духовный подвиг — приобщенность к небесному Иерусалиму («имя приимъ вечно, именито на роды и роды, Василий, имже написася въ книги животныя въ вышниимъ граде и нетленнемъ Иерусалиме»).
В завершение похвалы митрополит Иларион обращается к князю в форме, близкой к акафистному пению, без сомнения, что он пребывает в сонме святых, утверждая, что князь — «во владыках апостол», то есть апостол среди государей, «учитель» и «наставник благоверию» и т.д.
«Таким образом, главным для митрополита Илариона в его восхвалении является то, что Владимир Святославич — идеальный правитель, государь-апостол, креститель, просветитель Русской земли и небесный попечитель о ее людях. Автор похвалы оценивает личность князя, во-первых, идеологически — в церковно-историческом и историософском планах, а во-вторых, духовно — в патронажном аспекте» [2, 36].
С этой точки зрения можно сделать любопытный вывод, что самого митрополита Илариона во всей истории крещения Руси более всего интересовала и восхищала гармония государственного и общественного устройства, которая стала возможной через личность правителя. В работе митрополита Илариона князь Владимир — это человек, сознательно определивший свой выбор, он действовал опираясь на разум, как это подобает идеальному, относительно средневековых представлений о миропорядке, государю и учителю веры.
В чуть более позднем труде монаха Иакова «Память и похвала» мы наблюдаем довольно схожую, но тем не менее самостоятельную позицию. В этой рукописи крещение напрямую связано с «Божественной волей, а Владимир Святославич выступает прежде всего как ее исполнитель и проводник: «Просвети благодать Божия сердце князю… и вжада святого крещения» «и Бог сотвори хотение его».
Монах «Иаков воссоздает атмосферу всеобщего духовного веселия и ликования по случаю крещения Руси в результате Божественного откровения, и образ князя включен у него в симфонию космической радости: ее переживают и ангельские чины, и святые угодники, и русское общество, и сам Владимир» [2, 40].
В противовес Илариону Иаков рисует Владимира человеком, «живо ощутившим волю Господа, радостно откликнувшимся на ее предопределение порывом своей души и последовавшим за Христом. Больше того, у Иакова князь еще и смелый предстоятель перед Богом в своей земной жизни. Об этом свидетельствуют воспроизведенные оратором собственные молитвы Владимира — благодарственно-исповедная по крещении, просительная перед походом на Корсунь и просительно-исповедная предсмертная» [2, 40].
Анализ этих двух древнейших литературных памятников свидетельствует, что образ святого князя Владимира был сформирован и сохранен для потомков с XI столетия, выкристаллизовываясь в церковном представлении и время от времени облекаясь дополнительными преданиями в народной среде. Образ его просуществовал незамутненным почти 1000 лет, благодатно поддерживая единство и благоденствие нашей родины и обеспечивая преемство культуры и традиционной системы нравственных ценностей из поколения в поколение.
«Личность великого князя Владимира-Василия Святославовича выделяется на фоне других правителей, благодаря мудрости, доброте, справедливости, заботе об огромном государстве, благоустройстве дел, связанных с недавно возникшей Церковью, разумным и твердым отношением к соседям, а, главное, — милостивому, сердечному и доброму отношению к окружающим людям, в том числе и к бедным и обездоленным» [3].
Именно за эти простые личностные качества, позволившие привести наш народ к свету Христианства, Церковь причисляет его к лику святых с титулом Равноапостольного, а народ слагает про него былины и именует его «Красное Солнышко», в свете которого продолжает жить Россия!
Литература:
1. Историзм выбора веры князем Владимиром [Электронный ресурс]. Электронные данные — URL: http://www.bestref.ru/istorizm-vibora-295464.html. (1.10.2014).
2. Кириллин В. М. Образ князя Владимира Святославича в ранних древнерусских гомилиях / В. М. Кириллин // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. — 2014. — № 2 (56). — С. 32-48.
3. Александр (Милеант), епископ. Св. равноапостольный князь Владимир и Крещение Руси [Электронный ресурс]. Электронные данные — URL: http://www.orthedu.ru/books/vladimir.htm. (1.10.2014).
4. Шуляк С. Крещение Руси [Электронный ресурс]. Электронные данные — URL: http://hram-troicy.prihod.ru/articles/view/id/1169186. (30.09.2014).