Британская газета The Independent опубликовала новость о грядущей реформе образования в Финляндии. Власти страны намерены ввести новый формат обучения: вместо привычного преподавания по предметам предлагается обучать школьников по «явлениям» или по темам.
Другими словами, от школьников больше не будут требовать изучения полных курсов физики, литературы и истории, а предоставят им возможность выбрать отдельные темы и фрагменты курсов, которые, с их точки зрения, пригодятся им в будущем. Главной задачей подобного утилитарного подхода является избавление от вечных вопросов «Зачем мне это знать?» и «Для чего я это учу?».
Как считают инициаторы реформ, современная система образования устарела, а реалии XXI века требуют новых подходов и методов. Вероятно, именно с этим тезисом связано намерение реформаторов с 2016 года разрешить школьникам почти полностью отказаться от ручки и карандаша во время занятий.
Комментирует Владимир Миронов, доктор философских наук, профессор, декан философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова:
«Происходящие ныне реформы образования, и не только в нашей стране, базируются на том, что образование становится массовым, причём начиная от школьного до университетского. Соответственно, возникает идея, что не учителя и преподаватели должны подтягивать школьника и студента до определенной системы знаний и навыков, а скорее сами «опускаться», «приближаться» к уровню учащихся.
Отчасти это понятно, так как, с позиции пользователя информации, с точки зрения насыщенности информацией и умения ею пользоваться, учитель или преподаватель уже не является монополистом, и более продвинутый в технологическом отношении молодой человек может его в этом смысле даже превосходить. Более того, это меняет и характер парадигмы во взаимоотношениях «отцы и дети». Раньше более старший человек обладал большим опытом, так как его возраст позволял ему его накопить. Во многом этот опыт и был информацией, в том числе и по поводу осуществления тех или иных действий. Сегодня молодой человек с этой позиции может значительно превосходить более старшего и даже обучать этому последнего. Это действительно некий культурный скачок.
Однако такой скачок может иметь и противоположные последствия: например, когда учащийся ставится в зависимость от техники и даже в случае каких-то простых сбоев (потеря источника питания, невозможность воспользоваться компьютером или интернетом и пр.) не может продемонстрировать свои знания. Уже известны случаи, когда человек не может без калькулятора произвести элементарные подсчёты или теряет ориентацию на дороге, если навигатор вдруг дает сбой. Одновременно это значительно влияет на развитие памяти человека: нет необходимости запоминать, так как можно просто нажать на кнопку поисковика. Здесь таится опасность получать — наряду с достоверной — в том числе и недостоверную информацию, которую человек не проверяет, абсолютно доверяя компьютеру.
Обучение по фрагментам стимулирует соответствующее клиповое, то есть фрагментарное мышление. Это не знание, как говорил Гегель, а мнение. Многочисленные конкурсы эрудитов — это и есть демонстрация скорее не ума, а знания большого объема зачастую абсолютно не нужной информации. «Многознание уму не научает», — говорили древние. А знание, от того, что оно известно, ещё не становится пониманием, говаривал тот же Гегель. В простых ситуациях это может сработать, а вот в сложных, когда человеку нужно будет использовать собственное экспертное мышление, то есть выбирать — это может дать существенные сбои.
Кроме того, неясно, как может школьник определить то, что ему понадобится в будущем. Это возможно лишь в том случае, когда некто, например, государство будет заведомо, с детства, почти в платоновском духе определять, кем будет тот или иной человек.
Избавиться от «вечных», то есть философских вопросов не удастся. Ибо человек не только фактически познает мир, но и переживает его, страдает от жизненных перипетий. Если мы лишим человека способности задавать такие вопросы, то мир достаточно быстро и сильно деградирует. Лучшим типом такого общества была бы жёсткая тоталитарная система с внешней атрибутикой демократичности. Кстати, для государства это очень удобно, так как таким обществом легко манипулировать, и оно может выполнять любые задачи.
Вопрос о пользе — также непростой, ведь нас окружает огромное количество бесполезных вещей, без которых нам было бы очень трудно жить. Как оценить полезность картины или танца? Если, конечно, и от этого избавиться, это возможно, но повторяю — это образ тоталитарного общества.
Совместно с Thezis.ru